Я скатываюсь в миниатюру. Несколько дней пытался выцепить какое-то одно, самое классное воспоминание, но при каждой попытке открывается неведомая антресоль, откуда на меня нескончаемым ворохом сыпятся воспоминания.

Вот я тащу набор шахмат и сажусь играть с прадедом. Я умею только ходить фигурами; понимание стратегии (даже самого слова) напрочь отсутствует. Прадед терпеливо даёт сожрать мне все, кроме одной, фигуры, а затем безжалостно ставит мне шах и мат королем.

Холодная мамина ладонь на моем горячем от температуры лбу. Мне кажется, я помню каждое её прикосновение.

Вот я лежу в своей детской кроватке в сладкой полудрёме. За дверью комнаты взрослые что-то говорят; у меня день рождения. Дверь открывается, я вижу, что это мой дядя, быстро закрываю глаза и усердно имитирую сон. Дядя какое-то время стоит возле кроватки, затем что-то кладет мне под бок. Я дожидаюсь его ухода и с восторгом рассматриваю мягкую игрушку. Это жёлтая собака, я назову её Джерри.

Помню, как появился в нашей квартире Дизель. Я дрых на пружинных матрасах, а мама поздно вечером приехала домой. Я так хотел спать, что мама смогла меня добудиться только уже не совсем нежным пинком. Помню, как я не мог поверить, что котенок и правда останется у нас, и что это не сон. Дизель был моим самым ласковым питомцем.

Помню, как утащил всю библиотеку соседки с третьего этажа домой. Она собиралась выкидывать книги, а я радостно перетаскал все собрания сочинений. Бабушка тогда так ругалась, но я был счастлив.

Кстати, о бабушке: я ужасненько любил ее квас на хлебе, который настаивался на подоконнике кухни.

Помню свой, кажется, шестой день рождения. Мама купила мне денди и несколько картриджей. Марио навеки останется моей любовью. Мама по моей просьбе, ярый ненавистник игр на реакцию, проходила для меня сложную локацию, скрипя зубами и стараясь не швырнуть геймпад в стену.

Помню, Бэшу, нашего рыжего кота, державшего окружающих в страхе и почтении перед его свирепостью. Как он летал с подоконника на пятом этаже за ласточками!

Помню, как мама сняла обои в нашей комнате, а там были картины! Человеческий скелет в полный рост — рисовал карандашом мамин средний брат. Космос, планеты, ракета, какие-то созвездия — маслом рисовал старший мамин брат.

Помню наш комод, верхняя полка которого была забита бисером. Мы плели фенечки, крокодильчиков.

Помню, как мама водила меня прыгать в воздушном замке. Не было большей радости для меня в парке, чем попрыгать, врезаясь в резиновые стены.

Помню, как прадед меня потроллил. В один из моих дней рождений, утром по ОРТ долго показывали Ельцина. Мне было скучно, и я доставала прадеда распросами: Деда, а расскажи, что говорит Ельцин. В какой-то момент прадед, видимо, устав, ответил, что Ельцин поздравляет меня с днём рождения. Ещё несколько лет всем хвастался, мол, сам Ельцин меня поздравлял, Деда — свидетель!

Начинаешь вспоминать, и по цепочке подтягивается то одно, то другое, то сразу десяток. Всё моё детство - один большой и любимый момент.

Вчера обнаруживаю на столе пустую упаковку от печенек. Поднимаю вопль — Елена Владимировна кается, что забыла в мусорку кинуть (мой стол и мусорка возле шкафа с вкусняшками).
Сегодня сижу на обеде рисую. Подтираю клячкой рисунок, Елена Владимировна, проходя мимо, заинтересовалась, шо это такое я делаю. Рассказываю:
— Это клячка, она утончает линии и не оставляет мусора…
Подразумеваю мусор от ластика, лежащего рядом. Елена Владимировна:
— Не оставляет мусора… В отличие от меня, БУГАГА!

Понял, почему на днях так расстроился из-за того, что двое коллег оказались гомофобами. Ну, или людьми, доказывающими, что дети не должны знать/думать/считать, что так правильно. Сначала я расстроился из-за их узости взгляда на этот вопрос, потом совсем расстроился.

А сегодня дошло почему. Из-за такой мелочи, как принадлежность моего партнёра к противоположному мне полу — так меняется отношение людей ко мне. Людей, которых, ну, вот никак не касается моя половая жизнь. То есть меня могут любить меньше или не любить вовсе только потому, что человек, с которым я делю постель — какая-нибудь няшная совершеннолетняя девочка.

И нет, я не считаю, что выбор партнёра как-то влияет на остальные вкусы, интересы и предпочтения. Наличие однополого со мной партнёра никоим образом не пробудит во мне желание сжигать евреев в печи или живодерить там животных.

Мы все хотим, чтоб близкие нам люди были счастливы и закончили вышку, вступили в брак, завели детей. Но не надо думать, что счастье одно на всех.

Сегодня выходил из столовой, на подоконнике  лестничного пролета сидел котик. Естественно, я его потискал и зачухал. А потом вернулся в столовую и попросил немножко мяска. Дали ложку бесплатно, но я оставил монетку за щедрость. Покормил ласкового и ещё нескольких, их там целый выводок.

Мур! :3

Реакция большинства людей при просмотре ужастиков — закрыть глаза. Я предпочитаю закрывать уши. Как правило, в фильмах пугает именно звукоряд, а не смена кадров. Я вижу соотношение звука к видео как 90 к 10. Моя зрительная память довольно сильно развита, поэтому упор в восприятии информации идёт на зрение. Что-то видимое порождает звук, а не наоборот. Поэтому, пытаясь разобраться в источнике непонятного мне, я закрываю уши, отсекая раздражитель, и концентрируюсь на картинке. 

Я делаю так с раннего детства; сегодняшний разговор с мамой это подтвердил. Вчера я пытался найти источник страха, но так и не разобрался. Возможно, это идёт из очень ранних моих событий. А, возможно, это вкусовщина. 

В общем, пока я живу один, приходится закрывать одно ухо частью одеяла. Звук, разумеется, не исчезает, одеяло ведь не беруши. Но мне так спокойнее.

Поделитесь своими страхами и методами борьбы с ними. Мне будет интересно узнать.

14:49. Сообщение от мамы «зая, нас с дядей повязали, везут в ОВД». Вызываю тачку, еду в ОВД, параллельно пингуя всех подряд, кто хоть как-то сталкивался с этими драными митингами. Думаю, звонить ли тёте, сообщать ли, что дядю повязали вместе с мамой. Узнаю, что двоюродный брат уже там и решаю, что обсужу это с ним. Тем временем водитель гонит машину под очень приятный плейлист, телефон на последнем издыхании принимает советы и руководства к действию. Всю важную инфу я старательно дублирую Омичу и Юленьке, которая поехала со мной.

15:10. Приезжаем. Брат стоит с тётей. Ок, одной проблемой меньше. У дяди диабет, сахар с утра повышенный, лекарство с утра не выпил, таблетки, конечно же, остались дома. Тетя дозванивается до дяди, кричит, что оторвёт этому революционеру диабетному голову. Чуть ли не угрозами вытягиваются названия лекарств. Мне пока ещё смешно. Брат бежит за таблетками, мы идём за кофе, потом тетя уезжает по делам.

15:50. Снова топчемся у ворот ОВД. Хочется присесть, но некуда, мимо постоянно проезжает транспорт. Меня с таблетками не пропускают, лекарства не передают, отбиваются тем, что у скорой всё есть. Что в арсенале у скорой — разговор отдельный. Какой-то мудила в форме через решетку ворот цинично бросает «не помрёт». Я лениво представляю, как одним ударом лапы распарываю его харю с теми же словами. На крик я сорвусь немного позже.

16:07. Приезжает адвокат, отдаю ему лекарства и две пары носков. Тема носочков в моей династии очень щепетильная. Адвоката не пускают, никого не пускают; мама пишет, что это надолго, и нам бы стоило поехать по домам. Я же думаю, что поменяйся мы местами, пиздюлей бы мне не миновать.

17:45 (примерно). Приезжает Омич, привозит куртку. Юленька сдает пост и уезжает. Людей уже больше. ОВД вводит план «Крепость», парни на посту КПП облачаются в броники и шлемы. Никого не впускать, не выпускать, однако, туда-сюда постоянно курсируют какие-то люди.

Где-то около семи возвращается тётя, поднимает крик. Охрана клянётся, что с дядей всё будет хорошо, какой-то старший по званию говорит, что только что с ним разговаривал, адвокат вызывает скорую. Спустя минут 15 дядю выпускают на волю, тетя психует, я узнаю, что мама получила по голове и в живот.

Я начинаю срываться. Тетя уехала домой. Дядя показывает видео, где мама пытается боем его отбить от омоновцев. Ему весело, у меня сдают нервы, ухожу плакать в сторону. Как, блядь, за маму вступиться — так хуй, зато мама всегда готова отбивать своих. Тема старая и заскорузлая. Приходит какой-то майор, и я срываюсь на него. Ору «отпустите маму, какого черта, она ничего не сделала, три часа уже прошли». Майор говорит, чтоб я следила за выражениями, адвокат говорит, что черт — это не ругательство, Омич оттаскивает меня от ворот. Потом майор приходит во второй раз, и я вновь вцепляюсь в него хваткой бультерьера. Сначала он говорит, что будет держать мою маму 48 часов до выяснения личности, а когда я парирую «у нее паспорт с собой, трудности с сравнением?!», выдает мне какую-то хуйню в духе «ваша мама сказала идти домой». Время, на секундочку, начало девятого; у меня и мамы сел телефон, а бабушка ваще не в курсах, кто где. И да, бабушке — 83 года, а я вовсе не собираюсь быть тем, кто доведет её до сердечного приступа. Я зверею, но Омич снова оттаскивает меня в сторону.

Позже мама расскажет, что майор сказал «отпустите Крутову и побыстрее, пока её дочь мне ворота не разнесла».
Около девяти маму отпускают. Она веселая и радостная, приключения же! У меня ноют ноги, спина, снова раздувает губу (смена погоды, иммунитет падает, герпес просыпается). Мама слушает рекомендации адвоката, улыбается, пытается успокоить меня. Адвоката наконец пускают внутрь. Разъезжаемся, мама благодарит за поддержку.

Спасибо всем, кто был со мной рядом и на связи. Ваша помощь неоценима; для меня и мамы это очень важно.