Тесно, темно. Автобус, полтора часа до Москвы.
Естественно, я размышляю.
Впервые видел розовый, прямо-таки розовый закат. Его сменили сумерки, пожалуй, впервые вызвав этим моё жгучее неудовольствие. Терпеть не могу, когда меня отрывают от чтения интересной книги.
Водитель приказал пристегнуться. Разумеется, я немедленно последовал его совету. Вам покажется странным, что я не пристегнулся ранее, но вот что я вам скажу: никакой ремень не спасёт меня от практически интимной близости кресла передо мной.
Вернёмся к книгам. Если Уэльбек со своими неочеловеками и ассоциациями с Оруэллом дался мне несколько натянуто — читал я его исключительно из-за ясности повествования и со-чувствия переживаний гг — то «Марину» Сафона я попросту методично поедаю, тщательно пережевывая. Это Испания, это отсутствие высоких технологий и присутствие злого гения и его мрачных существ. Когда мы уже будем довольствоваться гостеприимством господина Рандома, столь любезно изъявившего желание дать нам кров в столице? Мне нужен свет.
Перечитываю текст, понимаю, что по моему изложению мыслей можно угадать, как давно я читал. В данный момент, я сквозь строки вижу жуткое желание включить фонарь на смартфоне и продолжить чтение. Продвинутая техника никак не поддаётся логике: я могу мгновенно поделиться со всеми желающими абсолютной глупостью, пришедшей мне в голову; однако, впитать в кои-то веки немного классики мне мешает лишь отсутствие должного освещения.
Кажется, это называется парадоксом. А вот вам ещё кое-что, что не даёт мне покоя вот уже вторую неделю: человек готов разглагольствовать об упрощении русского языка часами, доказывать необходимость данного действа, восхищаться лёгкостью изъяснения, которая должна появиться после упрощения.
Всё это человек делает вместо того, чтобы запомнить верный род благородного напитка — кофе.
Такие дела, господа и дамы. Написание сего текста отняло у меня несчастные двадцать минут, пожалуй, позволю развлечь себя прослушиванием музыки оставшееся время до прибытия в столицу.