Подумалось мне внезапно: а вдруг нелюбовь такая из страха? 

Пусть думают, что не люблю, пусть ласки не знают, авось найдут, кто любить бесстрашно будет. А я что, всегда неприкаянная, тут из жалости, здесь из порядка, только и остаётся, что себя любить да жалеть. Все кого-то, а я вот себя. 

Ищу оправдание поведению человека, о котором ничего не знаю. Что вспомню потом? Перебираю: пощечину незаслуженную, слёзы манипулирующие, наигранный стон? Ни ласки, ни прикосновения. Помню, сказки читала, отчитывала за неповиновение. Помню грубости и наглую ложь.

— Ты эти конфеты не трожь.

Ты не стой, ты присядь. И тут же, осой: ну, что там у тебя опять? И всё-то не так, и полы не помыла, и завтрак не доела, ну, а что ты хотела? А что, я? Я болею, я так не умею, и нет мне покоя. Легко быть построже, быть же хорошей — слишком сложно.

Грустно стало. Нет оправданий, да и как можно?

Спишем на старость, на эксцентричность, маразм. Среди всей этой вони, подлости, миазм 

Я вижу лишь боязнь.