Омега.

В её пальцах карандаш, под ними — бумага. Бумага впитывает линии, карандаш шуршит, пальцы сжимаются.
Она с неровной стрижкой, со сбитым дыханием, с нестройной жизнью чертит линию, разрывая прямой колесо Сансары. Иногда разрывает бумагу, нервничает, презирает и жалеет себя, восхищается и ненавидит себя.
И снова рисует.
Ты ведь ничего не умеешь, ты ведь ничего не стоишь, что ты делаешь, каракули разводишь, бумагу портишь, себя просираешь. Сколько так тебе шипели на ухо, кричали в спину, толкали в плечо? Сколько вечеров и ночей ты так сидела, всхлипами разрывая тишину в комнате, сжавшаяся в комок? Сколько минут проведено в пелене слёз, сколько минут ты водила карандашом по бумаге, когда в глазах вода, в голове крик, в ушах обида, в губах пульсирующая вкусная кровь… Сколько кусала сама себя?
И снова рисовала.

Но вот, смотри, наступает новый день, брезжит рассвет, пепельница полна окурков. Ты сидишь на диване в любимых штанах и огромной футболке; ты сидишь на диване, как всегда, босая; ты сидишь на диване в окружении тысячи глаз, сотен людей и других живых существ; сидишь создательницей рыжеголовой, сонной, непонятной самой себе. Сквозь занавески проступает свет; он наполняет комнату утренним волшебством, он даёт какую-то идею, и ты, разлепляя с трудом глаза, плетёшься на кухню, делаешь кофе, напеваешь, пританцовываешь, головой трясёшь. И возвращаешься в комнату.

Чтобы снова рисовать.

12.12.2014…..Морда…..