Происходящее вокруг напоминало страшный сон, от которого я всё никак не могу проснуться. Реальность рассыпалась на жуткие мелкие кубики, на пиксели и сливалась вновь в единое целое. Я постоянно щипал себя, бил по щекам; разумеется, когда никого рядом не было. Легче не становилось, реальность не казалась реальнее, только синяки добавлялись на руках и ногах.
На самом деле всё было гораздо радужнее, чем могло показаться по первому абзацу. Мы улетели в Штаты, поселились в каком-то захолустном городке. Сняли маленький домик, оплатили три месяца вперед. На самом деле я думал, мы и месяца не продержимся. По крайней мере, был готов к этому. Боже, да я был готов даже к приходу игрушечного динозавра, но только не к тому, что случилось на самом деле. Но обо всём по порядку.
Домик оказался отличным. Два этажа, чердак. Я разговаривал с Тони Торресом, молодым хозяином, пока Лидия осматривала дом. Лесь стояла неподалеку, и по её виду было сложно сказать, что ей есть до чего-то дело. Она стояла неподалеку от нас и смотрела наверх так, будто вот-вот разверзнутся небеса, и на землю снизойдёт сам Летающий Макаронный Монстр. Рукава её клетчатой рубашки были закатаны выше локтя, открывая синие тонкие вены на предплечьях, прямые джинсы держались с помощью ремня и доброго слова. Хозяин несколько раз кидал на Лесь заинтересованный взгляд. Я тогда ещё подумал, что, наверно, он ищет взглядом на ней следы от уколов:
— Она не наркоманка.
— О, что вы! – хозяин поднял ладони верх, показывая добрые намерения. – Просто нетипичная девушка для наших мест, извините, что я так смотрел, в наш город редко люди приезжают, обычно только местные…
Ну да, подумал я, на Лидию ты так почему-то не пялился. Мысль была мимолетной, меня больше интересовало наличие коммуникаций в доме. Если бы я знал… впрочем, вряд ли что-либо поменялось бы.
— Дом прекрасен, — Лидия вернулась с горящими глазами. – Правда, маловат для троих, но, думаю, мы как-нибудь распределимся. Макс?
— Подвал? – спросила Лесь, так же безучастно глядя вверх.
— Подвала нет, — сказал хозяин.
— Чердак?
— Чердак есть, там даже гамак висит, — хозяин заискивающе улыбнулся, но Лесь даже не посмотрела на него. Она открыла багажник машины, которую мы взяли в аренду, достала свой рюкзак и молча направилась к дому. Я мысленно схватился за голову.
— Простите нас, — Лидия попыталась смягчить ситуацию, но этого не требовалось: хозяин рассмеялся.
— Полагаю, это ваша творческая личность. Ничего, я встречался с такими людьми, понимаю. Я бы хотел попросить предоплату за три месяца вперед…
Вот так мы заселились в дом. Дом оказался прекрасным, хоть и миниатюрным: на первом этаже санузел, кухня и гостиная, на втором просторная спальня и санузел. Чердак, с которого Лесь очень неохотно спускалась к нам. Своим вниманием она меня удостоила только перед самым отъездом. Впрочем, как выяснилось позже, я был слишком невнимателен к деталям.
Этот период жизни в американском понимании села прошёл очень гладко. На мой взгляд. Лесь постоянно отсутствовала, но я проверял её записи в общем облаке — она писала книгу, значит, её разум работал как часы. Большего мне и не требовалось, главной задачей я считал отказ от наркотиков и самоубийства. Лидия много работала. Я каждый день мотался по окрестностям, занимался разведкой и налаживал контакты — одна из фирм отца развивала бизнес в подходящем направлении. Так и продолжалось два месяца и две недели. А потом реальность рухнула на меня всей тяжестью.
Началось со звонка отца в пять утра. Мой отец — человек, которому наплевать на чужое время. Он звонит, значит, надо. В этот раз ему нужно было, чтоб я вернулся. Он долго и много говорил, мол, одна из фирм потеряла своего управляющего, вот такой несчастный случай, слишком много воровства, а мне бы не помешала стабильность. Он говорил со мной на удивление мягко, но я слышал подтекст «ты должен вернуться. Мне неловко, что ты так далеко, и я не могу контролировать твою жизнь». Я сказал, что мне нужно обдумать эту идею, отец в ответ поперхнулся, сдерживая насмешку. Будь я в своём кошмаре, мы бы снова поругались, но, как я уже сказал, реальность вернулась ко мне, поэтому то, что раньше вызывало у меня большое раздражение, сейчас почему-то не произвело никакого впечатления. Мы проговорили несколько часов — удивительное дело, мы говорили не только о работе. Но всё только начиналось. В три часа дня Лидия спустилась вниз, вырвала меня из дрёмы «нам нужно поговорить». В этот день никому не нравилось, что я сплю.
— Что случилось? — я зевнул, поэтому вышло что-то вроде «что случилоааааась?». Раньше Лидию это веселило.
— Звонил отец Торреса, — Лидия нервно хрустнула пальцами. — Тони вчера умер.
— Как это?! — желание зевать моментально пропало.
— Сказал, паралич сердца. Вчера Тони вышел утром из дома, собирался в город. Когда Торрес старший обнаружил его возле машины — было уже поздно. — Лидия расплакалась. — Полагаю, мы должны предложить помощь или как-то…
— Собираем вещи и съезжаем, — Лесь появилась из ниоткуда и напугала нас обоих. — Сейчас же собирайте ваши безделушки. Я съезжу к Торресу-старшему. Мы и так здесь задержались.
И вышла из дома, держа в руках свой рюкзак. Лидия плакала. Я обнял её за плечи, попытался успокоить. С этим у меня всегда проблемы, я не знаю, что сказать, но, видимо, это и не нужно было — Лидия постояла пару минут в моих объятьях, уткнувшись всхлипывающим носиком в моё плечо, а потом подняла голову.
— Какие вещи мы забираем?
Лесь вернулась через четыре часа. К тому времени мы упаковали самое необходимое: я забрал книги и документы, Лидия подготовила свои картины к транспортировке.
— Ключи положите под горшок возле черного входа. — она говорила сухо, в сторону, хоть и смотрела в глаза.
— Как отец справляется? — спросила Лидия.
— Никак, — Лесь села за руль, завела машину. Лидия села сзади, я устроился впереди. Это было странно, потому что Лесь никогда не стремилась вести машину.
— Милая, что-то не так? — спросила Лидия.
— Впереди закат, — сказала Лесь. Трогаться она не спешила. Мы молчали. — Впереди закат, нам ехать на запад к аэропорту. То есть мы, как в этих фильмах и книгах, сейчас эпично уебем в закат. Дом опять сдадут. Или продадут. Через пару месяцев забудут как звали. Мы постоянно от чего-то бежим. От себя, от других, от дома, от страны в страну. Я думала, может, здесь моя остановка? Может, мы бежали сюда?
Она постукивала своими длинными пальцами по рулю. Мерный звук мотора, мерный стук, мягкий закат в лицо — всё это морило меня, расслабляло. Я совершенно не был готов к реальности и потому очень туго соображал.
— И вот мы тут. Остановились. Сошли с дистанции, завели домик. Сегодня я хотела устроить ужин. Вкусная еда, пиво, смех. А в итоге, — пальцы перестали барабанить, сжались на руле, костяшки побелели. — В итоге жизнь подошла ко мне и больно пнула. Беги, Лесь, чего встала. Беги, ты беременна, беги. Возвращайся на свою полосу, беги вперед, не оглядывайся. Беги, ты беременна, беги.
Лесь засмеялась. Я посмотрел на неё. Поперхнулся, совсем как отец утром, с тем же подтекстом. Затем повисло молчание. Никто не закурил, хотя момент был, как нельзя кстати.
— Вылет через полтора часа, я купила билеты, — ледяным голосом сказала Лидия с заднего сидения. — Езжай уже, опоздаем.
19.09.2016